Ганнибал: Восхождение - Страница 55

Кольнас быстро прошел через склад, где рабочий закрашивал фирменные надписи на ящиках с бытовой техникой.

Склад был забит ящиками, и Кольнасу пришлось лавировать между ними, чтобы выбраться на берег.

Рядом с плавучим домом, возле сходней сидел охранник — за столом, сделанным из деревянного ящика. Он ел сосиску, разрезая ее карманным ножом, и одновременно курил. Он вытер руки носовым платком, чтобы охлопать и ощупать пришельца, но потом узнал Кольнаса и кивком разрешил ему идти дальше.

Кольнас нечасто встречался с остальными, он жил сам по себе, все время топчась на кухне своего ресторанчика с плошкой и вилкой в руках, дегустируя все, что там готовилось. После войны он поднабрал вес.

Жигмас Милко, как и раньше тощий, впустил его в каюту.

Владис Грутас сидел на обитой кожей кушетке. Женщина с царапиной на щеке делала ему педикюр. Она выглядела очень запуганной и была слишком стара, чтобы пользоваться спросом у клиентов. Грутас поднял взгляд. На лице его было приятное и открытое выражение, что частенько являлось признаком раздражения. Капитан за штурманским столом играл в карты с толстенным типом бандитской внешности по имени Мюллер, бывшим эсэсовцем из бригады Дирлевангера, чьи лагерные татуировки покрывали всю шею и руки, скрываясь из виду в рукавах. Когда Грутас бросил на игроков взгляд своих бледно-голубых глаз, они тут же сложили карты и убрались из каюты.

Кольнас не стал тратить времени на приветствия.

— Медальон Дортлиха был вставлен у него между зубами. Отличная немецкая нержавеющая сталь — ничего с ней не сделалось, не расплавилась и не сгорела. Этот мальчик нашел и твой медальон, и Милко, и Гренца.

— Ты ж еще четыре года назад приказал Дортлиху отыскать их в охотничьем домике! — заметил Милко.

— Он там, видать, просто вилкой поковырялся, ленивый подонок, — сказал Грутас. Он оттолкнул женщину ногой, даже не взглянув на нее, и она поспешно вышла из каюты.

— И где он теперь, этот поганый недоросток, что прикончил Дортлиха? — спросил Милко.

Кольнас пожал плечами:

— Он студент, из Парижа. Не знаю, как он получил визу. Он воспользовался ею, чтобы въехать в страну. О его выезде никакой информации нет. Они не знают, где он.

— Что, если он пойдет в полицию? — спросил Кольнас.

— С чем он туда пойдет? — возразил Грутас. — С детскими воспоминаниями, с детскими ночными кошмарами и со старыми солдатскими медальонами?

— Дортлих мог ему сказать, как связывался со мной по телефону, чтобы держать связь с тобой, — предположил Кольнас.

Грутас пожал плечами:

— Мальчик, видимо, постарается нам навредить.

— Навредить?! — фыркнул Милко. — Надо сказать, он уже вполне достаточно навредил Дортлиху. Убить Дортлиха было, наверное, не слишком легко; видимо, он стрелял ему в спину.

— Иванов из посольства мне кое-чем обязан, — сказал Грутас. — Посольская служба безопасности непременно выследит нашего маленького Ганнибала, а мы уж сделаем все остальное. Так что Кольнасу не о чем волноваться.

Откуда-то из трюма донеслись приглушенные крики и звуки ударов. Мужчины не обратили на это никакого внимания.

— Делами Дортлиха теперь будет заниматься Свенка, — сказал Кольнас, чтобы показать, что он вовсе и не волнуется.

— А он нам нужен? — спросил Милко.

Кольнас пожал плечами:

— Он нам пригодится. Он работал с Дортлихом последние два года. У него все наше добро. Он — единственное звено, связывающее нас с оставленными там картинами. Он отвечает за депортацию и может выявлять подходящих людей из тех, кого отправляют в лагерь для перемещенных лиц в Бремерхафене. А оттуда мы легко можем получить все, что нужно.

Напуганный «Планом Плевена», грозившим новым вооружением Германии, Иосиф Сталин стремительно очищал Восточную Европу, осуществляя массовые депортации населения. Битком набитые поезда еженедельно увозили тысячи людей — на смерть в концлагерях Сибири и на жалкое существование в лагерях беженцев на Западе. Доведенные до отчаяния депортированные служили Грутасу прекрасным источником снабжения женщинами и мальчиками. У него были широкие торговые интересы. Поставляемый им морфий был высшего качества — из немецких медицинских запасов. Он поставлял также электрические трансформаторы для продаваемой на черном рынке бытовой техники. Он все время прикидывал в уме, какой ему нужен человеческий товар, чтобы он удовлетворял меняющийся спрос.

Сейчас Грутас снова прикидывал.

— А этот Свенка был на фронте?

Он, как и все остальные, считал, что любой, не замазанный такими же преступлениями на Восточном фронте, как они сами, для них бесполезен.

Кольнас снова пожал плечами:

— Голос по телефону звучит молодо. Дортлих там все приготовил.

— Надо все вывозить прямо сейчас. Продавать еще рано, но вывезти все равно необходимо. Когда он снова будет звонить?

— В пятницу.

— Скажи ему, чтобы начинал действовать.

— Он и сам захочет оттуда убраться. Ему будут нужны бумаги.

— Мы можем переправить его в Рим. Не думаю, что он нам нужен здесь. Можешь обещать ему что угодно, понятно?

— Все эти произведения искусства объявлены в розыск, — заметил Кольнас.

— Возвращайся в свой ресторан, Кольнас. Продолжай бесплатно подкармливать flics, и они в благодарность будут аннулировать твои штрафы за превышение скорости. Когда в следующий раз соберешься сюда, чтобы поплакаться, прихвати с собой пирожных.

— Он справится, — сказал Грутас Милко, когда Кольнас уехал.