Ганнибал: Восхождение - Страница 42

* * *

Ганнибал проснулся, кашляя и задыхаясь, все еще держась за конец сна, сильно жмуря глаза и пытаясь заставить себя миновать тот момент, когда он проснулся. Он прикусил край подушки и заставил себя еще раз просмотреть весь сон. Как эти люди звали друг друга? Какие у них были имена? Когда он утратил способность слышать звуки? Он не мог вспомнить тот момент, когда звуки вдруг пропали. Он хотел знать, как они зовут друг друга. Он хотел покончить с этим сном. Но все-таки отправился обратно в свой Дворец памяти и попытался пересечь двор к темным сараям, минуя мозги учителя Якова на снегу. И не смог. Он мог выдержать вид пламени на маминой одежде, вид родителей, и Берндта, и учителя Якова, лежащих мертвыми во дворе. Он мог смотреть на мародеров, передвигающихся внизу, на Мику в охотничьем домике. Но не мог пройти мимо Мики, поднятой в воздух, поворачивающей голову назад, чтобы взглянуть на него. Что было после этого, он не мог вспомнить, он помнил лишь то, что произошло много времени спустя, когда на него, бредущего с цепью на шее, запертой замком, наткнулись солдаты и потом везли его на танке. А он должен был вспомнить. «Зубыввыгребнойяме! „Это видение возникало в памяти вспышкой, но не часто; именно оно заставило его сейчас сесть. Он посмотрел на гиббона в лунном свете. Зубы гораздо меньше, чем у него. Детские зубы. Не слишком ужасное зрелище“. У меня могут быть такие же. Мне надо услышать голоса, которые доносились вместе с их вонючим дыханием. Я знаю, как пахнут их слова. Мне нужно вспомнить их имена. Мне нужно их найти. И я найду их. Как же мне допросить самого себя?!»

36

Профессор Дюма писал легким, округлым почерком, необычным для врача. В его записке говорилось: «Ганнибал, не могли бы вы выяснить, что можно предпринять по поводу Луи Ферра из „Санте“?»

К записке профессор прикрепил вырезку из газеты, где сообщалось о смертном приговоре, вынесенном этому Ферра, и приводились некоторые подробности о нем: Ферра из Лиона был мелким чиновником при режиме Виши, мелким коллаборационистом во время немецкой оккупации, но потом немцы арестовали его за подделку продуктовых карточек и торговлю ими. После войны он был обвинен в участии в военных преступлениях, но выпущен на свободу по причине недостаточных улик. А теперь суд вынес ему смертный приговор за убийство двух женщин в 1949–1950 гг. по личным мотивам. Казнь должна была состояться через три дня.

Тюрьма «Санте» расположена в 14-м округе Парижа, недалеко от медицинского факультета. Ганнибал добрался до нее пешком за пятнадцать минут.

Рабочие с кучей разных труб ремонтировали во дворе водопровод, на том самом месте, где с 1939 года проводились казни на гильотине, после того как на них перестали пускать публику. Охранники на воротах уже знали Ганнибала и пропустили его внутрь. Расписываясь в книге регистрации посетителей, он увидел выше на той же странице подпись инспектора Попиля.

Из огромной и пустой комнаты сбоку от главного коридора доносился стук молотка. Проходя мимо, Ганнибал увидел знакомое лицо. Штатный палач, Анатоль Турно собственной персоной, по традиции именуемый «месье Париж», притащил гильотину из гаража на улице Томб-Иссуар и уже собрал ее в здании тюрьмы. И теперь проверял, свободно ли крутятся маленькие колесики по бокам держателя лезвия, называемого mouton, не дающие лезвию застрять в направляющих стойках при его падении вниз.

«Месье Париж» был известным перфекционистом. Следует отдать ему должное, он всегда закрывал верхнюю часть направляющих стоек гильотины чехлом, чтобы приговоренный не видел лезвия.

Луи Ферра сидел в камере смертников в первом корпусе «Санте», отделенной коридором от остальных камер второго этажа. Шум переполненной тюрьмы долетал до его камеры волнами бормотаний, вскриков и лязганья, но ему не было слышно ударов молотка «месье Парижа» при сборке гильотины этажом ниже.

Луи Ферра был тощий, с черными волосами, только что состриженными с задней части головы и затылка. В верхней части черепа волосы были длинные, чтобы помощнику «месье Парижа» было за что ухватиться, поскольку маленькие уши Луи такой возможности не сулили.

Ферра сидел на койке в нижнем белье и перебирал пальцами крестик, свисавший на цепочке с шеи. Его рубашка и штаны были аккуратно пристроены на стуле, так, словно сидевший там человек испарился из своей одежды. Ботинки стояли рядышком прямо под манжетами штанин. Ферра слышал шаги Ганнибала, но взгляда не поднял.

— Добрый день, месье Луи Ферра, — поздоровался Ганнибал.

— Месье Ферра сейчас вышел, — сказал Ферра. — Я его представитель. Что вам угодно?

Ганнибал, даже не перемещая взгляда, вобрал в себя зрелище разложенной одежды.

— Я хочу просить его завещать свое тело медицинскому факультету для научных целей. С телом будут обращаться весьма уважительно.

— Вы ж это тело все равно заберете. Так что валяйте, утаскивайте.

— Я не могу и не стану забирать тело без его разрешения. И тем более утаскивать его.

— Ага, вот наконец ко мне пришел настоящий клиент! — сказал Ферра.

Он отвернулся от Ганнибала и беззвучно посовещался с собственной одеждой, так, словно он только что вошел в камеру и уселся на стул. Потом вернулся к решетке, отделявшей камеру от коридора.

— Он желает знать, почему он должен вам его отдать?

— Пятнадцать тысяч франков родственникам.

Ферра повернулся к своей одежде, потом обратно к Ганнибалу:

— Месье Ферра говорит: «К дьяволу моих родственников. Пусть себе тянут свои жадные ручонки, все равно им не получить и куска дерьма!» — Ферра понизил голос: — Простите за похабный язык — он в расстроенных чувствах, а дело-то серьезное и требует, чтобы я передавал его слова точно.